Сны Востока
Уборка комнаты. Терпеть не могу этим заниматься. Когда субботним утром ты ещё нежишься в постели, наслаждаясь свободой от всего мира и вдруг слышишь- уберись в своей комнате. Ладно, ладно, сейчас. Храни Боже нашу королеву и её фашистский режим. Ну хорошо, всё равно этого не избежать. С чего начать? С книжной полки! Старые счета, какие-то ненужные бумажки, и вдруг… Фотография выпускников 11 «в» класса. На ней физиономии моих друзей и моя соответственно. И сразу же плывут воспоминания связанные с этими лицами. Интересная штука память. Она похожа на огромный, черный мешок, в котором может храниться всякая дребедень, никому не нужная и о существовании которой уже никто не помнит. Но стоит слегка дотронуться и из этого мешка сыпятся воспоминания, картины, образы, и мы видим диафильм, в котором каждый образ, это один из прошедших эпизодов нашей жизни.
Вот и сейчас, глядя на эти лица, я вижу диафильм, довольно таки паскудного качества. Лица. Интересно где сейчас эти люди, которыми мы вместе ходили в школу, иногда учились (это два разных понятия- учиться и ходить в школу, я в большей степени ходил в школу), дрались, влюблялись, курили, прогуливали уроки, росли… Многие после окончания школы уехали из нашего родного городка, в десять тысяч населения, где даже дефлорация коровы становилась темой для обсуждения и сплетен. Некоторые уехали за границу, а те что остались… единицам удалось поступить в ВУЗ. Почему? Нет, мы не были настолько тупы, просто напросто близлежаший университет находился от нас за 150 километров, да и цены самого бесплатного образования в мире были довольно таки огромные. Поэтому некоторым родителям, чадо которых хотело отучиться в ВУЗе, это было не только не по карману, но и невозможно. Поэтому после окончания школы мы имели две возможности- пойти работать на частного предпринимателя, мечтая о том, что когда-нибудь мы накопим достаточную сумму на учебу, потом разочароваться и к сорока годам спиться, либо сразу же спиться. Самое ужасное было то, что мы осознавали насколько скуп наш выбор. Каждый из нас возненавидел систему –школа-армия-девушка-залёт-работа-нишенская зарплата-кредит. Но выхода не было. После того как Советский великий и могучий приказал долго жить, в нашем городке наступил розвал не только производства, в виде механического комбината, где во время войны производились части на танки и огнемёты, птицефабрики и закрытие с последующей приватизацией близлежащих колхозов, но и розвал тех позитивныхморальных устоев, которые годами прививались режимом рабочих и крестьян. Как говорил один из героев одного фильма- были люди как люди и вдруг все стали дебилами. Понятия честь и достоинство, особенно в кругах власти и шавках к ним приближенным были исключенны из понятия. Все они представлялись мне изВРАЩЕНЦАМИ, выпавшими из круга ВРАЩЕНИЯ нормальных человеческих устоев. Неделями мы не видели света в наших домах, тепло и вода в тех местах где во время Союза они были подключены исчезли навсегда. Зарплата не платилась годами, вместо этого выдавались карточки на хлеб. Сразу же после крушения Союза и обретения нами мнимой свободы началась селекционный отбор. Это было как мгновенная деградация, люди сразу же вспомнили как готовить на кострах, как правильно и из чего делать свечи, что может заменить заварку. Квартиры в трёх и четырёх этажные дома в «городской» черте нашего городка в течении нескольких месяцев обзавелись печками и трубами, большинство которых выводилось в форточку. Закрылось большинство государственных предприятий, в частности число школ и детсадов сократилось втрое. И только по прошествию четырёх или пяти лет на их местах начали открываться частные предприятия. Но городок уже умирал.
Сразу после войны, вокруг нашего городка образовалось несколько поселений пленных немцев, которые позднее сократились до одного. Некоторое время это было закрытое поселение, куда на вход и выход выдавались специальные пропуска. Всё там было сделано по-немецки: чистые, выбеленные дома, с красными окошечками и голубыми занавесками, ухоженные улицы, спрятанные за стеной садов хоздворы и огороды. Посёлок этот пользовался славой, потому как нигде больше таких поросят на розвод не купишь. После торжества демократии потомкам бывших немецких военных было разрешено уехать на свою историческую родину. В течении трёх лет посёлок полностью опустел, а на их место приехали новые жильцы, представители коренной национальности, которые до той поры жили в лучшем случае в глухих деревеньках, а в худшем просто в степи, в традиционных палатках из шкур животных, которые называются юртами. Ну вот приехали, поселились, начали жить по своему и буквально черех год в это село превратилось в огромный склад навоза, старой мебели и прочего мусора.
Однако я отвлёкся, так как прежде всего хотелось бы рассказать о своих друзьях. Но по неволе, когда смотришь на эту фотографию, вспоминаешь не только этих людей, но и общий фон той жизни. Много можна было бы рассказать, о том какие они были люди, но я думаю достаточно будет одной истории о некоторых людях, которые в большей или меньшей степени повлияли на моё становление, если не развитие. Если считать деградацию определённым этапом развития. Разрушение во имя созидания. Любимые слова Саши Бочарова. С него пожалуй и начну.
Саша.
Саша Бочаров был что называется не от мира сего. Вечно лохматый, с потухшим, ничего не выражающим взглядом, он имел дурацкую привычку во время разговора смотреть немигая в пол. По школе он ни с кем не дружил, не интересовался девушками вел себя тихо и незаметно. Именно поэтому его и били. Били просто так, каждый считал своим долгом проходя мимо него отвесить ему подзатыльник или дать хорошего пендаля. Я был пожалуй единственным исключением. Но не потому что являюсь твёрдым пацифистом. Причин было две. Во первых я сам телосложением атлета никогда не отличался, поэтому просто напросто боялся вступать в драку (да, да, боялся, можете посмеяться, пофиг), а во вторых, Саша был единственным кто понимал моё заинтересование литературой, так как читал я тогда всё что под руку попадётся. Сегодня это могло быть «Как закалялась сталь», завтра «Евгений Онегин», а после завтра сочинение какого-нибудь полулегального автора. Саша был ещё более чокнутым. Во время ответа на уроке литературы его взгляд оживал, даже как бы начинал приобретать какие-то краски. Он начинал ходить по классу, рассуждая про какого-нибудь героя, жестикулировать руками, даже помня как он, читая стихотворение Блока сорвался на крик и впал в какую-то истерику, слёзы покатились по его щекам и он захохотал во весь голос. Учительница не нашла лучшего выхода как выгнать его за дверь приказав завтра же привести родителей. Всё это конечно вызывало у всего класса смех, и подзатыльники на переменах. Но Сашу это не расстраивало. Он даже как-то виновато улыбался, когда кто-нибудь проходя мимо пинал его. И только ко мне он относился с некоторым доверием. Однажды, это было перед самым закончением одиннадцатого класса, мы сидели в тупике за школой, прогуливая урок математики, которую до сих пор ненавижу и курили. Именно тогда, после этого разговора, во мне лопнула какая-то пружина, которая изменила мой подход ко всем людям.
- Слушай Валер, я мимолётом слышал, что у тебя есть какая-то книжка из цикла запрещённой литературы?- спросил меня тогда Саша.
- Что, гонишь?- удивился я.
- Ну я вчера случайно подслушал разговор твоей мамы с моей, и она ей рассказывала, что ты сидишь дома и читаешь какую-то запрещенную книгу,- как всегда виновато начал оправдываться Саша.
- А, слушай мою маму. Когда-то была запрещенна, сейчас уже нет. Мне её дядя Игорь подогнал. – лениво ответил я.
Дядя Игорь был предводителем нашего чумазого дворянства. За всю свою сорокапятилетнюю жизнь дядя Игорь отсидел 35 лет. Родился в тюрьме, мама его была женой какого-то там политического дессидента, в тюрьме пошел в школу, потом в тюрьме получил срок, второй, третий. Говорят, что когда он в первый раз увидел волю, то ползал под яблонями в саду, жрал яблоки, и заливаясь слезами крича- «Не верю что бесплатно, не верю». В доме в котором он жил когда-то жила его мать, реабилитированная в начале восьмидесятых. Говорят, что дядя Игорь узнал о смерти матери вернувшись домой после очередной «командировки в отель». Так как большинство взрослых предпочитало обходить его стороной, дядя Игорь любил посидеть с нами на лавочке, уча нас жизни. Именно от него мы узнали каким способом можно одноразовым станком побрить голову восьмерым людям, как правильно курить чай, делать шнурки из ниток и сушить коноплю. Родители естественно запрещали нам с ним разговаривать Значит мама думает что читаю запрещенную литературу. Мдааа, нужно будет расказать ей что Сталин умер.
-Валер, а можешь подарить мне эту книжку,- спросил Саша.
- Ты охерел? Как это подарить? Я за эту книжку дяде Игорю пол головки плана отдал.- ответил я,- почитать дам, но подарить нет. Кстати книжка хорошая, Рука называется, Юз Алешковский написал. Я уже раз пять её прочитал и то до конца не пойму всего что там написано. Но после первого чтения твердо убедился, что наш учитель истории полный мудак,- засмеялся я.
- Не успею прочитать, уезжаю я,- как-то грустно ответил Саша со своим привычным, потускневшим взглядом.
-Куда это ты собрался,- спросил я,- у нас экзамены на носу!
- На море, улыбнулся Саша.
- Везёт придуркам. На какое море дебил? Ты что, перекурил?- спросил я.
-Да нет, ты не понял,- снова виновато ответил Саша,- это не так. Сядь. Я расскажу, но только поклянись что это останется между нами.
-Охренел?- спросил я.
- Послушай, примерно год назад, помнишь я пару недель не появлялся в школе?
-Ну.
-Так вот. Тогда мама отвезла меня на обследование в город. Там у меня брали кровь, подключали провода какие-то к голове ещё всякую херню со мной делали. А потом, примерно через два месяца я случайно ночью подслушал разговор мамы с папой…
-Тебе бы шпионом служить, случайно подслушивать,- ухмыльнулся я- хочешь Путину письмо напишу, может возьмёт тебя к себе.
-Не перебивай!!!- вдруг закричал Саша. Лицо его побагровело, а в глазах появились ужас, страх, ненависть и смятение- Не перебивай блядь, рак у меня, понимаешь? Рак! Злокачественная опухоль, которая жрёт меня тысячами червяков изнутри, а я даже этого не чувствую. И жить мне осталось всего ничего. Мама по ночам плачет, отец плачет. Мне они ничего не говорили, просто боялись сказать, пока я сам не подошел к матери.
Он устало опустился на землю и замолчал. Я стоял возле него боясь пошевелиться. Как сейчас помню, что руки у меня были вытянуты по швам, и я чувствовал в кончиках пальцев холод. Саша вдруг поднял голову и улыбнулся,хотя его глаза были полны слёз и того немого вопроса – ПОЧЕМУ Я???
- Дай сигарету- попросил он.
Получив, он несколько раз жадно затянулся и продолжил.
- Я сказал маме что всё знаю, что нет смысла всё это скрывать от меня.
-Саш, а что уже ничего нельзя сделать?-спросил я, стараясь унять противный холод в кончиках пальцев.
-Можно, вырвать у костлявой пару месяцев жизни только нахера? Она ведь сука всё равно придёт. Знаешь, сначала я был в шоке, ну не каждому охота умерать в восемнадцать, я же не Саша Матросов, но потом подумав я понял, что я и так здесь лишний, ведь каждый меня ненавидит…
-Саш, никто тебя не ненавидит, просто к тебе относятся по-другому,- проговорил я сам не веря в сказанное
-Ага и пиздят при каждом удобном случае,- усмехнулся тот- не Вар, не любят меня люди, да и сам я не питаю к ним особого расположения. Не понимаю я этот мир, не понимаю этого движения, копошения червячьего в замкнутом пространстве. Может так даже лучше, что я умру молодым. Валер, кто там твой герой? Сид Вишез? Он ведь умер молодым? Вот и я не доживу до пенсии. Только моей Ненси будет раковая опухоль. Но всё это херня по сравнению с Октябрьской революцией. Разрушение во имя созидания. Больше всего мне жаль что я так и не увидел моря. А это мечта всей моей жизни. Окунуться в огромную водяную толщу. Я поговорил с предками, они продали машину и лошадей и мы все вместе отправляемся на море. Черное. Послезавтра. Прям как в том фильме, как его, а не важно. Подаришь книжечку?
-Конечно.
- Да ладно, шучу. Просто давно искал повода поговорить с тобой. Ты иди. Я уже в школу не пойду. Только не говори никому, ладно? Не хочу, чтобы эти мрази испытывали ко мне жалость из-за того, что я скоро… Иди Вар, не знаю, увидимся ли мы…
Я возвращался в класс не видя дороги не слыша ничего. В голове стучали его слова- Иди Вар, не знаю увидимся ли…
Последующие недели перед окончанием школы я сидел на уроках тупо уставившись в доску. И не раз ловил себя на мысли, что боюсь смотреть на третий ряд, на то место где когда-то сидел Саша.
Прошло пол года. В тот день я сидел дома и смотрел по телевизору комедию с Джимом
Керри, мысленно матерясь, так как время подходило к семи вечера. Объясню. Электричество в жилые дома тогда подавалось только по выходным и только до семи часов вечера. Из-за чего так делалось никто не знал. Исключением могли стать только свадьба или похороны. Тогда свет отключался ровно в час ночи. Все давно к этому привыкли и считали данный график совершенно нормальным делом. Поэтому я был жутко зол, что недосмотрю фильм до конца. Но было уже без четверти восемь, а свет продолжал гореть. Мама вернувшаяся с работы объявила с порога:
-Слышал новость? Одноклассник твой, Саша кажется, сын Людмилы, подруги моей…
-Что?- почти закричал я, предвкушая страшное.
-Умер ночью, в больнице, в городе. У него оказывается рак был.
«Иди Вар, не знаю, увидимся ли мы»… И свет горел в жилых домах, но только в домах, так как внутри нескольких человек свет в тот день погас… Разрушив всё, во имя созидания.
Продолжение следует…
Kelly
